Мамониха   ::   Абрамов Федор Александрович

Знакомой-презнакомой тропинкой Клавдий Иванович обогнул остатки старой конюшни, прорысил мимозернотока, и вот он, белокаменный домина на отшибе, который давеча из автобуса он принял было за новую больницу.

Место Клавдию Ивановичу было хорошо знакомо. Тут раньше был баринов сад, дремучие заросли черемухи и рябины, и осенью они, школьники, бегали сюда каждую перемену - невпроворот было сладкой да кислой ягоды.

Сейчас от старого сада остались разве старые развесистые березы, да и те были на задах, а спереди дома ни единого деревца, и голые окна ярко, как прожектора, полыхали на солнце.

Клавдий Иванович прикрыл ладонью глаза, бегло скользнул взглядом по машинам (на виду, под самыми окошками, и трактор, и грузовик) и просто ахнул, когда увидел въездные ворота слева-высокие, окованные, выкрашенные зеленой краской, с козырьком.

Да неужели это он все сам сделал? Когда же у него прорезались такие таланты?

Отец Гехи, Матюга-бык, был лодырь, каких свет не сидал. Слыхано ли, к примеру, чтобы в деревне, где лес тебе на каждом шагу на пятки наступает, без дров жить?

А Быки жили. И Клавдий Иванович, хоть и совсем сопле!юсым ребятенком до войны был, а запомнил, как Машаягодка, мать Гехи, однажды утром приперлась к ним со слезной мольбой: дайте охапку дров-печь затопить нечем, ребята замерзают.

Геха по части лени, может, и уступал сколько-то отцу, по по части упрямства наверняка обскакал родителя. После войны, бывало, бригадир чем-либо не угодит-и день, и два, и три дома лежит. Ничем не своротишь. Ни уговорами, ни силой.