На ножах   ::   Лесков Николай Семенович

картину, - громче говорил он, услыхав шаги возвращающейся жены, - говорят, будто это работы Гверчино... не самого Гверчино, может быть, его школы...

- Голова писана со смыслом,

- Да, я читал, что Гверчино писал вдохновенно. Как вы находите?

- Сильная кисть и освещение сверху... да это как будто манера Гверчиво... умно и тепло,

- Нет, выражение?

- И выражение мне нравится.

- А все не то, а все не то, что я знал в детстве... И Синтянин сбросил с ног одеяло и тихо вышел за перегородку, унося с собою картину.

- У него часто такие минуты? - спросил шепотом генеральшу Подозеров,

- С давних пор почти постоянно погружен в размышление о Боге и о смерти, - отвечала та едва слышно.

Из-за перегородки послышался вздох и слова: "помилуй, помилуй!" Синтянина молча стояла посреди комнаты.

- Зачем вы не взяли сюда Веру? - прошептал Подозеров.

- Веру?

- Да; она бы очень много хорошего вносила собою в его душу.

- Вера...

И генеральша, заметив тихо входившего мужа, не договорила, но Иван Демьянович, слышавший имя Веры, тихо молвил:

- Моя Вера умерла.

- Вера умерла!

- Да, умерла. Разве Alexandrine вам не рассказала, как это случилось?

- Нет.

- Вера моя простудилась, искав ее (он указал на жену) и найдя этот стилет, которым Горданов убил Бодростина.

- Вы уверены, что это сделал Горданов?

- Уверен, и все уверены. Более-с: я это знаю, и вы мне можете верить: пред смертью люди не лгут. Горданов убил, да-с; а потом Горданова убили.