Олимпио, или Жизнь Виктора Гюго   ::   Моруа Андрэ

"Я вижу черный свет", - сказал он перед смертью; это были его последние слова, и они перекликаются с одним из лучших его стихотворений: "Ужасное черное солнце, откуда нисходит к нам мрак". Предсмертный его хрип напоминал "скрежет гальки, которую перекатывает море". "В тот час, - говорит Ромен Роллан, - когда старый Бог расставался с жизнью, в Париже бушевал ураган, гремел гром и падал град".

Получив известие о его смерти, Сенат и палата депутатов прервали заседание в знак национального траура. Принято было решение вернуть Пантеону назначение, которое в свое время дало ему Учредительное собрание, - восстановить на фронтоне надпись: "Великим людям - признательное отечество", и похоронить Гюго в этой усыпальнице, после того как тело будет для прощания выставлено под Триумфальной аркой.

В ночь на 31 мая весь Париж до утра бодрствовал возле усопшего. "Незабываемое зрелище, - пишет Баррес, - высоко поднятый гроб в ночной тьме... скорбные зеленоватые огни светильников озаряли императорский портик и дробились на кирасах всадников, вздымавших факелы и сдерживавших толпу. От самой площади Согласия приливало людское море; подступая огромными водоворотами, волны его надвигались на испуганных коней, стоявших в двухстах метрах от постамента с гробом, и наполняли ночь гулом восторженных восклицаний. Люди создали себе Божество..."

Двенадцать молодых французских поэтов стояли в почетном карауле.