JК
Предания нашей улицы :: Махфуз Нагиб
Страница: 87 из 549И грустно промолвил:
– Я много говорил ему о вас.
– Весьма признательны. Но отчего же все-таки он предпочел тебя нам?
– Ты прекрасно знаешь, что я здесь ни при чем.
– Нет сомнения, сынок, вздохнул Адхам, ты лучший из нас.
– А ты, отец, с горячностью воскликнул Кадри, чем хуже ты, всегда вспоминающий своего отца лишь добром, хотя он этого и не заслуживает?!
– Ты ничего не понимаешь, Кадри.
– Да этот человек хуже сына своего, Идриса! Умейма с мольбой схватила Кадри за рукав:
– Ты надрываешь мне сердце, сынок, а себе не оставляешь никакой надежды.
– Надежда только здесь, на пустыре. Поймите вы это наконец и успокойтесь. Перестаньте возлагать надежды на этот проклятый дом. Я не боюсь ни пустыря, ни самого Идриса. На каждый его удар я могу ответить десятью. Плюньте на Большой дом и живите спокойно.
Слова Кадри заставили Адхама задуматься. Разве может жизнь вечно оставаться такой? И почему, о отец, ты пробудил в наших душах стремление к тебе прежде, чем согласился простить нас? Что может смягчить твое сердце, если даже все эти долгие годы его не смягчили? Что пользы надеяться, если все перенесенные страдания не оправдали нас в глазах того, которого мы все любим, и не снискали нам его милости? Вслух же он сказал:
– Так с чем же ты пришел к нам, Хумам?
Хумам смущенно объяснил, что дед велел ему попрощаться с семьей и после этого возвращаться.
– Я много говорил ему о вас.
– Весьма признательны. Но отчего же все-таки он предпочел тебя нам?
– Ты прекрасно знаешь, что я здесь ни при чем.
– Нет сомнения, сынок, вздохнул Адхам, ты лучший из нас.
– А ты, отец, с горячностью воскликнул Кадри, чем хуже ты, всегда вспоминающий своего отца лишь добром, хотя он этого и не заслуживает?!
– Ты ничего не понимаешь, Кадри.
– Да этот человек хуже сына своего, Идриса! Умейма с мольбой схватила Кадри за рукав:
– Ты надрываешь мне сердце, сынок, а себе не оставляешь никакой надежды.
– Надежда только здесь, на пустыре. Поймите вы это наконец и успокойтесь. Перестаньте возлагать надежды на этот проклятый дом. Я не боюсь ни пустыря, ни самого Идриса. На каждый его удар я могу ответить десятью. Плюньте на Большой дом и живите спокойно.
Слова Кадри заставили Адхама задуматься. Разве может жизнь вечно оставаться такой? И почему, о отец, ты пробудил в наших душах стремление к тебе прежде, чем согласился простить нас? Что может смягчить твое сердце, если даже все эти долгие годы его не смягчили? Что пользы надеяться, если все перенесенные страдания не оправдали нас в глазах того, которого мы все любим, и не снискали нам его милости? Вслух же он сказал:
– Так с чем же ты пришел к нам, Хумам?
Хумам смущенно объяснил, что дед велел ему попрощаться с семьей и после этого возвращаться.