Пути-перепутья (Пряслины - 3)   ::   Абрамов Федор Александрович

Первым заговорил Подрезов:

- Дак, значит, я обманщик, по-твоему, Анфиса? Да?

"Так вот ты зачем меня вином накачивал! Чтобы выпытать, что о тебе думают. А я-то, дура, уши развесила, думала - он труды мои вспомнил".

- А сам-то ты не знаешь! - сказала Анфиса и прямо, без всякой боязни глянула в светлые, пронзительные глаза Подрезова. - А по мне, дак человек, который слова не держит, обманщик. Вот ты по колхозам ездишь. Не стыдно в глаза-то людям глядеть? А мне дак стыдно...

- Ты опять про свое? - цыкнул Иван.

- А про чье же еще? - Она и на него глянула во все глаза.

- Да пойми ты, дурья голова, от секретаря все зависит? Думаешь, он всему голова?

- А кто же? Разве помимо евонной воли каждый год у нас выгребаловку делают? Чьи - не его уполномоченные с утра до ночи возле молотилок стоят?

- Правильно, Анфиса, мои, - сказал Подрезов. - Только покамест без этой выгребаловки, видно, не обойтись. Про войну забываешь.

- Ничего не забываю. А только докуда все на войну валить? Чуть кто вашего брата против шерсти погладил - и сразу война. Да ведь войны-то и раньше бывали. После той, гражданской, уж на что худо было. Гвоздя не достанешь, соли не было - кислое молоко в похлебку клали. А года два-три прошло - ожили. А теперь карточки уж который год отменили, а деревенскому человеку все в лавке хлеба нету, только одним служащим по спискам дают. Долго это будет? А скажи-ка на милость, трава каждый год под снега уходит, а колхознику нельзя для коровенки подкосить - тоже война виновата?

- Ну, села на любимого конька...