Три Дюма   ::   Моруа Андрэ

Голос ее, когда она его повышала, оставался приятным и мелодичным: это был голос рассерженной девушки, а не рыкающей львицы.

Мадемуазель Марс навестила Дюма в его убогом кабинете в Пале-Рояле, где он сидел среди покрытых пылью папок, и завела беседу о "Христине". Очень изящно (а она умела, когда хотела, быть обворожительной) и деликатно она покритиковала распределение ролей, пьесу вообще и, в частности, несколько строк в своей роли, которые попросила вымарать. Королева трагедии среди канцелярских крыс - Дюма был очарован этим зрелищем, но считал - и напрасно - стихи, вызвавшие недовольство Марс, совершенными и поэтому ожесточенно их защищал. Спор длился несколько минут, после чего мадемуазель Марс встала и сказала тоном, столь же холодным, сколь он был любезным вначале:

- Отлично! Раз вы так упорствуете, пусть будет по-вашему, я произнесу эти строки, но вы увидите, какое впечатление они произведут.

На репетициях, когда дело доходило до этих злополучных строк, она их пропускала.

- Дальше, дальше, - говорила она суфлеру Гарнье. - Автор сделает здесь купюру.

- Вовсе нет! - протестовал автор. - Я не хочу вычеркивать эти строки.

- Ах ты черт! - вздыхал Гарнье.

Дюма осведомился, что означает это "Ах ты черт!".

- Это означает, что если мадемуазель Марс не хочет произносить эти строчки, она их не произнесет.

- И все же, если пьесу поставят, ей придется это сделать.

- Да, если пьесу поставят, но только ее не поставят.