Житие одной бабы   ::   Лесков Николай Семенович

Чего ж вы к нам ходите? - Самоуправление и самоуправство, по его мнению, одно и то же,

Прежний Настин барин умер, и Маша умерла по двенадцатому году; ее уморили в пансионе во время повального скарлатина. Старшая ее сестрица напоминает Ольгу Ларину: "полна, бела, лицом кругла, как эта глупая луна на этом глупом небосклоне". Матушка не видит дочерней пустоты и без ума от тех, кто хвалит ее "нещечко". Зато Машин братишка, Миша, отличный мальчик. Ему теперь четырнадцать лет, и он учится в губернской гимназии. В его лета мы и не думали о том, о чем он говорит сознательно, без фраз, без аффектаций. Училища не боится, как мы его боялись. Рассказывает, что у них уж не бьют учеников, как, бывало, нас все, от Петра Андреевича Аз - на, нашего инспектора, до его наперсника сторожа Леонова, которого Петр Андреевич не отделял от себя и, приглашая учеников "в канцелярию", говорил обыкновенно: "Пойдем, мы с Леоновым восписуем тя". Теперь Миша с восторгом говорит о некоторых учителях; а мы ни одного из своих учителей терпеть не могли и не упускали случая сделать им что-нибудь назло. Учителей Миша любит вовсе не за послабления и не за баловство.

- Вот, - говорит он, - учитель русской словесности: какая душа! Умный, добрый, народ любит и все нам про народ рассказывает.

- А ты любишь народ? - спросил я Мишу.

- Разумеется. Кто же не любит народа?

- Ну, есть люди, что и не любят.

- У нас весь класс любит. Мы все дали друг другу слово целые каникулы учить мальчиков.

- И ты учишь?

- Учу.

- Хорошо учатся?

- О, как скоро! как понятливо!

- Ты, значат, доволен своими учениками?

- Я? Да, я доволен, только...