JК
Пути Русского Богословия. Часть II :: Флоровский Прот. Георгий
Страница: 372 из 540И это пробуждение опять было болезненным и трудным. Соблазнов стало больше, когда «душа пробудилась», и жизнь стала опаснее…
Религиозная тема ставится теперь как тема жизни , не только как тема мысли . Теперь ищут уже не только религиозного мировоззрения. Вспыхивает жажда веры. Рождается потребность в « духовной жизни », потребность строить свою душу. И вдруг все становится как-то очень серьезно… Это значит не то, что все тогда были серьезны и верно оценивали значительность происходившего. Напротив, тогда было слишком много самого опасного легкомыслия, мистической безответственности, просто игры. Но сами события тогда вдруг стали серьезны . И в них внятно обозначился суровый апокалиптический ритм…
Тогда решалась судьба людей. Тогда спасались и погибали, сбивались с пути, теряли себя, или приобретали душу свою и души братьев. Тогда было много крушений, и редкие надежды сбылись. Павших было больше, чем достигших. Немногие нашли себя в Церкви. И слишком многие остались, захотели остаться вне. Иные пошли кривыми путями, ушли в дурной опыт…
«Еще летали сны, и схваченная снами душа молилась неведомым богам…»
Это было время искания и соблазнов. Пути странно скрещивались и расходились. И всего больше было противоречий…
Обостряется тревога совест и. Но рядом вспыхивает и подпольный бунт . Для девяностых годов равно характерны и влияние Толстого, и влияние Ницше. Влияние Ницше было все же сильнее. Ницше понимали по-разному.
Религиозная тема ставится теперь как тема жизни , не только как тема мысли . Теперь ищут уже не только религиозного мировоззрения. Вспыхивает жажда веры. Рождается потребность в « духовной жизни », потребность строить свою душу. И вдруг все становится как-то очень серьезно… Это значит не то, что все тогда были серьезны и верно оценивали значительность происходившего. Напротив, тогда было слишком много самого опасного легкомыслия, мистической безответственности, просто игры. Но сами события тогда вдруг стали серьезны . И в них внятно обозначился суровый апокалиптический ритм…
Тогда решалась судьба людей. Тогда спасались и погибали, сбивались с пути, теряли себя, или приобретали душу свою и души братьев. Тогда было много крушений, и редкие надежды сбылись. Павших было больше, чем достигших. Немногие нашли себя в Церкви. И слишком многие остались, захотели остаться вне. Иные пошли кривыми путями, ушли в дурной опыт…
«Еще летали сны, и схваченная снами душа молилась неведомым богам…»
Это было время искания и соблазнов. Пути странно скрещивались и расходились. И всего больше было противоречий…
Обостряется тревога совест и. Но рядом вспыхивает и подпольный бунт . Для девяностых годов равно характерны и влияние Толстого, и влияние Ницше. Влияние Ницше было все же сильнее. Ницше понимали по-разному.