Витязь в барсовой шкуре   ::   Руставели Шота

Молвил: «С вестью я желанной. Роза, луч приявши жданный,

Снова глянет осиянной. Не печалься ни о чем».

Тариэль сказал: «Отрада — быть с тобой. Ты радость взгляда.

Больше мне услад не надо. А прольет господь бальзам,

Будет божье утешенье. Ты же знаешь изреченье:

В чем небесное решенье, предоставим небесам».

Видя это в Тариэле, что в печали он, как в хмеле,

И что вести в нем не пели, Автандил спешить решил.

Вынул он кайму покрова той, в ком вечно розы снова.

Тариэль глядит. Ни слова. Дрогнул. Вмиг ее схватил.

Почерк он признал посланья. В лоскуте прочел признанье.

И к лицу он, без дыханья, прижимает талисман. Дух ушел.

И, онемелый, скошен, пал он розой белой.

Скорби той отяжелелой сам не снес бы Саламан.

Вот лежит он бездыханный. Автандил к нему с желанной

Речью. Тщетно. Обаянный острой мыслью, он сражен.

Что слова тому, чье рденье до черты дошло горенья?

Знак ее был знак пронзенья. Весь он пламенем сожжен.

Пред бедою неминучей Автандил в печали жгучей.

Слышен стон его певучий. Рвет он волосы свои.

Сжал персты — алмазный молот, им рубин лица расколот.

В сердце страх и в сердце холод. Щек кораллы льют ручьи.

Сам себе лицо он ранит. Кто же помощь здесь протянет?

Мыслит: «Разве мудрый станет так испытывать огонь?

Как безумный поступил я. В жар смолы горячей влил я.

Лишком радости сразил я сердце. Сердце так не тронь.