Чужак в чужой стране (Stranger in a Strange Land)   ::   Хайнлайн Роберт

– Майк, дорогой, смеяться нужно тогда, когда хорошо, а не больно!

– Разве? Вспомни Лас-Вегас: смеялся кто-нибудь, когда ты выходила на сцену?

– Н-нет…

– А ведь людям приятно было смотреть на тебя и других девушек. Если бы они смеялись, вам было бы больно. Но они смеялись, когда клоун спотыкался и падал, или когда случалось еще что-то нехорошее.

– Не все над этим смеются.

– Не все? Наверно, я еще не полностью вник… Ладно, расскажи мне что-нибудь смешное: анекдот, случай из жизни, над которым ты хохотала, а не просто улыбалась. Мы поищем в нем грустное и посмотрим, над чем ты больше смеешься: над веселым или над грустным. Мне кажется, когда обезьяны научатся смеяться, они станут людьми.

– Возможно. – Джилл стала добросовестно копаться в памяти, отыскивая анекдоты, над которыми когда-то смеялась.

Нет, анекдоты – это враки. Джилл принялась вспоминать смешные случаи из жизни и обнаружила, что Майк прав: они не смешные, а грустные. А уж как шутят врачи… – их надо в клетки посадить за такие шутки… У Эльзы Мэй когда-то пропали трусики… Эльзе тогда было совсем не смешно.

Джилл угрюмо проговорила:

– Ты прав. Человек смеется, когда его ближний спотыкается и расквашивает нос. Чувство юмора не украшает человеческое племя.

– Напротив!

– ?!

– Я думаю, то есть, мне говорили, что смешное – это хорошее. Это не так. Человеку, с которым случается «смешное», не смешно. Голый шериф не смеялся. Хорошее – это сам смех. Я вникаю, что смех – это мужество, это помощь в борьбе с болью, стыдом и неудачами.