Чужак в чужой стране (Stranger in a Strange Land)   ::   Хайнлайн Роберт

Нас разделяет угасшая любовь, и мы

Ее, как северный ветер, слушаем…

Мое тело в шрамах, в мертвых сучках,

Как дерево с обмороженными почками,

И от треска мутится в глазах,

Но это не больно – больней одиночество.

В лихорадочном бреду силюсь тебя узнать,

В прорванные барабанные перепонки

Твой голос врывается гимном.

Я не боюсь смерти, боюсь, что она

Тебя у меня отнимет.

– Джабл, – встревожилась Энн, – у вас живот болит?

– Он у меня всегда болит.

– Это тоже в архив?

– Нет, в «Нью-Йоркер».

– Там не примут.

– Примут, еще как! Они любят чернуху.

– Здесь не выдержан размер.

– Иначе нельзя. Нужно дать редактору возможность что-то поправить, он обидится, если не дать. А исправив пару ошибочек, он сроднится с произведением и примет. Я научился жульничать, когда тебя еще на свете не было, а ты лезешь меня воспитывать. Я же не учу тебя нянчить Аби! Кстати, ее пора кормить. Ты освобождаешься от обязанностей Ближней. Ближняя! Доркас!

– Аби подождет. Доркас нездорова. Утренняя слабость.

– Чепуха. Я определяю беременность за две недели до начала – у Доркас ничего нет.

– Но ей хочется! Ей завидно, что она отстает. Пусть потешится надеждой.

– Бог с ней, не буду ее трогать. А почему бы тебе не принести малышку сюда?

– Потому что вы говорите гадости…

– И развращаю младенцев!

– Нет, конечно. Она еще маленькая и ничего не поняла бы, но вы станете с ней играть, и я потеряю всякую надежду добиться от вас платежной ведомости.