Феномен фантастики   ::   Снегов Сеpгей Александpович

Причина в том, что фантастика именно жанр художественной литературы, то есть нечто, несущее в себе искусство.

Меньше всего размышляли о законах искусства молодые авторы фантастики, старательно подсчитывающие, к какой «волне фантастики» надо их самих причислить – второй, третьей, пятой, но ни разу не поставившие перед собой вопроса: а кто они по художественной манере? Романтики, импрессионисты, экспрессионисты, примитивисты, футуристы, традиционалисты, ничевоки? Все перечисленное не только манера рисования, как думают иные, но и стилль литературного художественного письма. Художественные стили не интересовали молодых фантастов. Они существовали где-то на задворках их стараний. Для всех «волн», накатывавших в фантастике благолепия и предупреждения, существовала лишь одна проблема – ввести что-то новое в сюжет, либо увлечь читателя сладостной перспективой, либо ошеломить его – по кумполу кирпичом – предупреждением о грядущем апокалипсисе. Картина Армагеддона настолько сама по себе впечатляет, что незачем для нее подыскивать особые художественные приемы.

Уже массовая современная фантастика отбрасывала себя в сторону от того, что зовется художественной литературой. В художественной литературе, как и в религии, вначале всегда Слово. Борение со словом, стремление найти главное, единственно настоящее – это ведь главная черта каждого истинного писателя. Достаточно взглянуть хотя бы на рукопись стихотворения «Не дай мне бог сойти с ума...