Каменные могилы   ::   Вельбой Юлия Александровна

- она отвернулась к плите, - Никто меня не понимает.

- А Виталик что?

- Да что. Уж и так и сяк его отговаривал. Путевку в Египет взял. Нет, ни в какую, - поеду и все. Я, говорит, еще не видел, как в России люди живут.

- Правильно говорит.

- Ты хоть молчи! - она посмотрела на Костю предупреждающе.

- Молчу, молчу.

- Попробуй только скажи ему что-нибудь.

- Нем, как рыба.

- Не ерничай.

- А я и не ерничаю.

Они повели неспешные семейные разговоры, какие они вели всегда: Люба спрашивала, как идут дела на службе, есть ли девушка (в глубине души надеясь, что нет). Костя отвечал, что все хорошо, лучше и быть не может, но Люба знала, что ни о работе, ни о личной жизни он правды никогда не скажет.

Год назад в нем произошла перемена. Он приезжал окрыленный, беспричинно улыбался, глядя куда-то вдаль, и молчал. Потом стал привозить фотографии. На них, среди знакомых лиц их дружеских попоек, все чаще мелькало новое лицо: светлые, пепельного оттенка волосы и неяркие голубые глаза. Красота девушки была отточенной или, что называется, породистой. Костя ничего не рассказывал, но матери слова были не нужны. Люба рассматривала холодную, холеную блондинку, запечатленную во всех возможных ракурсах, и сердце ее сжималось.

"Ни за что!" - услышала она внутри себя свой собственный тихий и твердый голос.

- Удивительная красавица, удивительная... - хвалила она сыну. - Как зовут?

- Даша... - голос Кости был трогательно-безразличен.

- Да, красавица... что там говорить...