Плывя с Конецким   ::   Аннинский Лев

Это как?! Нормально.

"Нормально". "Естественно". "Само собой". Художественный мир Конецкого строится на невозмутимости, из-под которой прет сущее безумие. "...И постарайтесь ничему из того, что с вами может в ближайшем будущем случиться, не удивляться. Можете идти". Лейтенант щелкает каблуками. И ничему не удивляется. Ни в ближайшем будущем. Ни в ближайшем прошлом. Ни в отдаленном...

По писательскому происхождению Конецкий несомненно романтик, и он это признает. Он с этого начинается. По нынешней литературной же хватке он... если бы я не боялся слова, я назвал бы его сюрреалистом, чья невозмутимость входит в состав безумия, которое является здесь и предметом интереса, и предметом преодоления. Знаменитый "конецкий" юмор тоже входит в систему спасения души. В ночь после прихода в родной Ленинград грузчики украли с корабля голубей. Это пустяки. Вот в Выборге в прачечной двести штук белья украли, прокуратура дела не стала заводить. Нор-маль-но! На стоянках с судов воруют все подряд, вплоть до электролампочек, так что помполит перед приходом в порт обыкновенно все прячет под замок; а тут погрузка кончилась, чужие ушли, помполит расслабился, все выложил, неожиданно явились с экскурсией любознательные школьники; их впустили, напоили чаем, рассказали всякие морские истории; а они сперли домино. "Далеко пойдут ребята", только и выдавил им вслед Конецкий. Нормально.

Маска невозмутимости словно прирастает к герою в самых горьких ситуациях.