Плывя с Конецким   ::   Аннинский Лев

Конецкий и на суше остается Конецким.

Между прочим, из писателей-собратьев, о которых пишет он в своих книгах, только один - моряк: Сергей Колбасьев. Юрий Казаков, Виктор Некрасов - совсем из других сфер. Виктор Шкловский - вообще из другого измерения. Странный контакт? Как знать...

Но уверенность у Конецкого вдали от моря как бы пропадает; однажды он назвал свои сухопутные опыты так: "Опять название не придумывается..." Вот тут, на переходе от жесткого "не отберет!" к шаткому "не придумывается", на качающемся трапе от твердого борта к твердому берегу - и ловим мы у Конецкого то, что было скрыто за капитанской четкостью: судьбу и драму. Систему ценностей. Духовное присутствие, независимое от порта приписки.

Надо понять суть драмы.

Вот другой аспект этого перехода от моря к миру. Что за герои у Конецкого? Вроде бы - морские волки, настоящие мужчины, крепкие ребята, парни, пахнущие потом... Так вроде бы следует из романтических условий, и так вроде бы казалось по первым рассказам когда-то. Насчет парней - Конецкий о них действительно думает, но не совсем то, что принято по традиции...

А вот и третий аспект "сдвоенности": то ли Конецкий беллетрист, то ли документалист? Писал рассказы и повести, перешел на дневники: почему? Вопрос непраздный, имеет отношение к современной диалектике жанров. И к специфике таланта. Беллетрист Конецкий от Бога, у него сюжетная хватка и тонкое, подвижное, полное юмора перо. Прекрасный рассказчик.