Жаркий июль   ::   Самбук Ростислав Феодосьевич

— Зачем вам Маричка? Милиция — и вдруг Маричка!

— Поехали… — Крушельницкий осторожно взял её за локоть и повернул к дверям. — Поехали, дорогуша, потому что мне иногда бывает очень трудно ответить на такие вот прямо поставленные вопросы.

Мы приехали на Пекарскую, и Оля указала на ворота в старом, почерневшем доме. Объяснила, что квартира старушки — первая в коридоре справа.

Девушка осталась в машине с шофёром, а мы втроём поднялись по лестнице. Коридор — длинный и тёмный, двери высокие, тяжёлые, обитые железными полосами, будто их обитатели собирались отражать вражеское нападение.

Мы с Толей стали по обеим сторонам двери, а Проц позвонил, резко и требовательно. Никто не отозвался, и лейтенант позвонил ещё раз, наконец за дверью послышалось шарканье, и тонкий голос спросил:

— Кто?

— Из домоуправления.

Лязгнул замок, потом ещё один, дверь открылась удивительно плавно и тихо, и маленькая высохшая старушка в платочке выглянула в коридор. Я легонько отстранил её и проскользнул в прихожую. Знал, что вход в комнату Щепанской справа, неслышно сделал несколько шагов и остановился на пороге.

Комната была пуста.

Крушельницкий уже исчез за дверью старухиной комнаты, а Проц заглянул в кухню. Старушка, как остановилась на пороге прихожей, так и стояла, испуганно глядя на странных гостей.