Мичман Хорнблауэр (другой перевод)   ::   Форестер Сесил Скотт

Господин Дюра кивнул. Его лоб покрывала испарина.

- Деньги привезли? - спросил он утробным голосом. Прошло несколько минут, пока Хорнблауэр привык к его французскому и начал понимать.

- Семь тысяч золотых гиней, - отвечал Таплинг на сносном французском языке,

- Хорошо, - произнес Дюре с явным облегчением. - Они в шлюпке?

- В шлюпке, - ответил Таплинг, - там они пока и останутся. Помните условия? Четыре сотни упитанных бычков, пять тысяч фанег ячменя. Когда я увижу, что все это погружено на лихтеры, а лихтеры подошли к судам в заливе, я вручу вам деньги. Когда припасы будут готовы?

- Скоро.

- Так я и знал. Когда?

- Скоро... очень скоро.

Таплинг состроил недовольную мину.

Тогда мы возвращаемся на корабль. Завтра, может быть послезавтра, мы вернемся с золотом.

На потном лице Дюра проступил испуг.

- Нет, нет, не делайте этого, - сказал он поспешно. - Вы не знаете Его Высочество бея. Нрав его переменчив. Если он будет знать, что золото здесь, он велит пригнать скот. Увезите золото, и он не шевельнет пальцем. И.. и... он разгневается на меня.

- Ira prinsipis mors est, - произнес Таплинг, и, видя непонимающее лицо Дюра, снизошел до перевода. - Гнев князя означает смерть. Так ведь?

- Да, - отвечал Дюра и в свою очередь произнес несколько слов на незнакомом языке, сопроводив их резким непонятным жестом, потом перевел. Да не будет этого.

- Конечно, мы надеемся, что этого не будет, - с обезоруживающей сердечностью согласился Таплинг.