Двадцатые годы   ::   Овалов Лев Сергеевич

— Мы думали, останетесь у Быстровых до утра. Ужинать будете?

— Нет, нет, — отказался Слава. — Мне бы соснуть пару часиков, если можно…

Ему постелили на лавке, перина не умещалась, свешивалась до полу, и Слава всю ночь подтягивал ее.

Утром встал чуть свет, позавтракал вместе с Жильцовыми и только собрался идти к Быстровым, как за ним прибежал вихрастый визгливый паренек.

— Дядя Паша, где у вас тут этот, как его… Ну, приехал вчера, у вас остановился?

— Чего тебе? — спросил его Слава.

— Ванька зовет. Давай быстро! Ну, Сосняков. Ванька Сосняков.

— Да разве он дома?

— Приехал на зорьке. Давай, давай!

— А где он?

— В школе.

В школе — комната, отведенная для Корсуновской комсомольской ячейки.

У школы возня, игра в снежки, занятия еще не начались.

Многое изменилось за три года в доме Корсунских, сделали коридор, залы разделены перегородками.

— Здравствуй, Иван, с чего это ты в такую рань?

— Узнал, что вы приехали в Рагозино, и вот следом за вами.

Сосняков официален, важен, строг, обращается на «вы» — Слава ничего не понимает.

— А что стряслось?

— Хочу предотвратить ваше ошибочное поведение.

— Мое поведение?

— Полагаю, вы приехали на похороны?

— А тебе какое дело? Впрочем, и тебе стоило бы принять участие в похоронах.

— Мне?

— Тебе.