Из персидско-таджикской поэзии   ::   Uncknown Uncknown

Изумленный редкостным перлом светлой тайны твоей любви,

Нанизал Джами ожерельем жемчуг слова на нитку строк.

x x x



Мне чуждой стала мадраса, и ханака мне не нужна,

Обителью молитв моих отныне стала майхана.

В круженье зикра голоса дервишей не влекут меня,

Спешу под сень, где най звучит, где песня пьяная слышна.

Что спрашиваешь ты меня о шейхах и об их делах?

Тут глотка зычная, мой друг, и стоязычная нужна.

Где кравчий, рушащий обет и попирающий запрет?

Мы благочестье продадим за пиалу иль две вина.

Ты о любви мне раскажи! Я лучше сказок не слыхал

Под куполом страны чудес, что сказок исстари полна!

Сожги крыла, как мотылек, пади у ног своей свечи,

Чтобы сердца воспламенять, она всевышним зажжена.

Но ты, Джами, чуждайся тех, кто внешним блеском увлечен!

Не в каждой раковине, друг, жемчужина заключена.

x x x



Нет вина веселья в чаше неба, да и надо просто быть глупцом,

Чтобы думать, будто может в чаше быть вино, коль чаша кверху дном.

Лишь невежда называет счастьем выгребную яму – этот мир.

Так ребенку кажется опухший сановито-важным толстяком.

Никому не сшила одеянья из нетленной вечности судьба.

Жизнь – халат парадный, жаль – короткий, и к тому же сшит непрочным швом.

Ветке, перегруженной плодами, угрожает камень подлецов.

В этом мире счастлив неимущий, что забот не знает ни о чем.

Перед нами узкая дорога, ночь темна, разбойники вокруг.