Плывя с Конецким   ::   Аннинский Лев

И еще, еще одним словечком, ключевым для этого апокалипсиса: "естественно" - при описании смерти ребенка, которого некому спасти. Это что, "мастерство"? Или - запредельное чувство "документа", которое бьет насквозь?

Мастерство. Это мастерство. Это писательская рука Конецкого. Это художественный секрет его прозы, документальность которой ("путевые заметки", "не так дневники, как воспоминания", пель-мель из радиодонесений, вахтенных записей, прочитанных в рейсе книг и взятых с собой старых писем, в свободное время расшифровываемых) есть не что иное, как тончайшая современная форма художественности.

Хитрая форма. Конецкий определяет: "факто-фрагментарно-автобиографически саморекламный жанр". На Западе это называется короче: фэкшн. То есть факт плюс фикшн (вымысел). Основа документальная, а там... А "там"... как получится, шутит Конецкий. Капитана зовут Василий Васильевич. Второго помощника - Митрофан Митрофанович. Потом еще этот... вездесущий... Фома Фомич Фомичев. Вы начинаете подозревать, что в этом "документальном" повествовании вас немного морочат. Вы соображаете, что рассказчика, то есть автора, то есть Конецкого, зовут Виктор Викторович, и это не розыгрыш. Так кто кого морочит? Или так: автор делает вид, что он "делает вид".